У нее было круглое лицо и брови дугой. И косичка. Еще она была высокая и плечистая. И очень добрая и милая. Такая добрая и милая, что ученики ее звали Анушик Грачиковна, а не как положено - Ануш Грачьевна. Уменьшительная ласкательность просилась на язык сама собой - Анушик все любили. Добрая, веселая, смешливая, невредная, молодая и в варенке - в ( Read more... )

В один из праздников Эребуни-Ереван по улице Абовяна был карнавал. Самый настоящий карнавал. Накануне, в субботу, на бульваре Главного проспекта был праздник цветов, и все фонтаны по дороге от моего дома до школы были устланы цветами, и всякие кактусоводы выставляли свои мичуринские достижения, и бульвар был похож на большую оранжерею. А на другой ( Read more... )

Как-то так получилось. Люди из 1991/92/93/94 моей жизни - это совсем другие люди. Вне зависимости от частоты встреч. Где-то там в подкорке навсегда осталась память о по-братски разделенных сухариках - подусшенных на печке-буржуйке кусочках хлеба, часто единственнном угощении к чаю. Где-то в подкорке осталась память об обмороженных руках - ( Read more... )

Одним из чудес бабушкиного дома в те прекрасные времена, когда деревья были большими, знамена были все как один красными и два раза в год население города дружной толпой шагало по проспекту Ленина к одноименной площади, были сладкие кристаллики под названием "набад". Набад почему-то всегда связывался у меня в голове со словом "бухенвальдский" и ( Read more... )

Кассета была какого-то левого наименования. Даже левее, чем SNC. Но надо было срочно переписать Дорз, и я купила то, что было.

В те времена кассеты продавали в комиссионках и кооперативных магазинах со звучными названиями в честь любимых отпрысков, типа “Нарек 79”. Кассеты были в целлофане, кассеты жевались магнитофоном, перематывались карандашами ( Read more... )

Я так боялась этой женщины. Она была очень грузная и "мордастая". Лицо у нее было покрыто белой краской, брови были нарисованы черным карандашом, а вокруг глаз всегда была размазана тушь комками. А волосы у нее были неестественно желтые. Как-то я шла "вприпрыжку махая сумку с нотами" (c) даффко, а она окликнула меня, неожиданно по-русски: "Девочка ( Read more... )

Шурка, паразит замечательный наш человек, меня опередил. Пока я мирно посапывала, он пришел пьяный со свадьбы и сказал почти все, что хотела сказать я. Про то, что хватит про холод-голод. И давайте вспомним хорошее.

Я, конечно, повторяюсь, но за ночь у меня уже выстроились в голове слова и образы, потому я хочу с вами ими поделиться.

Самый ( Read more... )

Это было ленивым летним утром, когда домохозяйки нашей маленькой сонной улочки в центре Еревана, уже накормив свои семейства яичницей с помидорами и выпустив отпрысков играть в футбол на бульваре, шастали друг к другу в бигудях, халатах и с кофемолками. И серебристые пылинки кувыркались в луче предполуденного солнца, и по телевизору показывали то ( Read more... )

Был паскудный холодный и голодный 1993, я заканчивала девятый класс.
“Нужны репетиторы”, - повторяла мама. От забот и безденежья мама исхудала до 44 кило, и резкая морщинка на переносице у нее никогда не разглаживалась. Все боялись, что она заболеет.
( Read more... )

В начале каждого месяца ЖЭК выдавал карточки с суточной нормой хлеба - 250 грамм на каждого прописанного. Карточки были напечатаны на тоненькой серой бумаге, а таскать их надо было в кармане каждый день, и потому все изощрялись - наклеивали карточки на кусок картона, заворачивали в целофан, заводили специальный кармашек.

На самом деле, карточки ( Read more... )